Вернемся устрашенною мыслью от жестокой действительности к тому времени, когда прообраз антихриста, Наполеон I, с собранной им “Европейской федерацией” нагрянул с грозой военной на Россию, хранительницу Православия... Лежит перед нашими глазами старая рукопись, и в ней читаем мы и перечитываем забытые, дивно прекрасные слова, возвышеннейше-чистые мысли... Прислушайся к ним, читатель! Приникни к ним всем русским сердцем твоим!
“Наполеон перешел через Неман, т.е. вступил в русские пределы, 12 июня 1812 года. В том же году Троицын день, т.е. неделя Пятидесятницы, был 9 июня. Следовательно, день его вступления в Россию был среда по Пятидесятнице, или восьмой недели по Пасхе. В этот день дневной Апостол был к Рим. гл. I, 18-27 ст., зачало 80-е. Он начинается так:
“Братие! Открывается гнев Божий с небесе на всякое нечестие и неправду человеческую, содержащую истину в неправде”...
И гнев Божий, действительно, открылся в грозе и буре, какой еще не видывала со времен Атиллы испуганная Европа... “Однажды в жизни моей я молился и плакал, как дитя, — так пишет один полковник, переживший все ужасы Отечественной войны. — Это было в ночь перед Бородинским сражением. О, это была роковая, священная ночь для всех Русских; а я был русский без примеси, как теперь; но я не был стар, как теперь. Я знал каким-то чутьем, что за той ночью решится судьба Отечества и трепетал за него...
...Тогда не об одной славе, не об одной жизни Русских, но о свободе Руси шло дело: о том, — быть ли ей, или не быть, носить ли нам имя народное, не краснея, или видеть его сорванным, растоптанным в грязи. Тяжко было, ужасно было! И этот святой ужас проник тогда все сердца, все умы — от полководца до рядового. Никто не боялся тогда умереть; боялись, что трупы наши не загородят Наполеону дороги к порабощению милой родины... С нами был Кутузов; но против нас был Наполеон; а кто не знал его великого гения, кто не видал его несметных полчищ, его неистощимых средств?.. Эта безмолвная, тяжкая душа утопила весь стан наш в смертную тишину. Никто не спал... Солдаты заботливо чистили ружья, точили штыки и, готовясь к смерти, надевали чистые рубахи... Шепотом завещали они землякам отнести поклон — кто к жене, кто к брату, кто благословение детям, если вынесет Бог из сражения и смерти. Многие менялись крестами и образами.
— Крестовый брат, не выдай! — говорили они друг другу, прощаясь. — Братья-товарищи, не поминайте лихом!
Они знали, что завтра будут драться на дороге к Москве, а Москву каждый считал воротами в дом свой...
Переносимый с места на место образ Смоленской Божией Матери поставлен был в лагере. Тысячи солдат толпились около него, прикладывались, молились в землю. Всегда коротка солдатская молитва, но в ту ночь она была особенно искрення, потому что солдаты молились за спасение России, потому что Русское войско тогда было Русский народ. И они набожно бросали последние копейки свои в кружку, благоговейно поклоняли голову под кропило, умываясь святою водой, готовясь умыться священною кровью... Какая же кровь не священна, пролитая за Веру и Отчизну!.. О, это было умилительно! Это было торжественно!.. С тех пор как брата полюбил я русского солдата. Это самое безропотное существо в самой тяжкой доле, это самое беззаботное в опасностях создание, и — что всего чудеснее — самое нехвастливое существо после чудес храбрости, существо, которое за Царя проливает радушно последнюю каплю крови, отдает Богу последнюю лепту...
Я был тогда вольнодумец, по крайней мере на словах, по крайней мере по моде; но, приблизясь к образу Божьей Матери из любопытства, я был увлечен примером. Я пал ниц... Я плакал горько, молился с верою, но едва не с отчаянием... Судьба родных моих, судьба моей родины как чугунное ядро тяготела в сердце; я чувствовал, что одно чудо могло спасти их; а чтобы совершиться чуду, надо было иметь полную веру. Я поднял голову, — и мне показалось, будто Лик образа с любовью склоняет ко мне взоры, будто небесные очи его сверкают слезами, будто шепчут слова надежды... Мне стало легче, с души будто бремя скатилось. Нет! — сказал я самому себе. — Русь не будет рабыней Франции! — И я молился еще, но уже с отрадою. И слезы, и дыхание, и мысли — весь я превратился тогда в молитву”...
Прочел ли ты эти строки, человек русский? Прочувствовал ли ты их?.. И если ты их прочувствовал, если облилось над ними умиленными слезами сердце твое, растворенное неудержимым приливом любви к Богу, к твоему Царю, к брату твоему по вере святой и по крови; если заплакали твои очи в жаркой покаянной молитве пред Пречистым Ликом Единого Спасителя мира и твоего, пред Божественным Ликом Богоматери и всех Святых Православной Христовой Церкви, то ведай, возлюбленный, и скажи тогда себе: нет! Православной Руси не бывать под антихристом, не быть рабыней жидов и масонов, поклонников дьявола!...
Отрывок из книги Сергея Нилуса "Близ грядущий антихрист..."
